Вдруг экран вспыхнул сиреневым, и картинка задергалась. Перепады питания камеры сказались на качестве записи. Мальчишка каким-то образом высвободился из креплений на допросном кресле и принялся размахивать руками. В такт его движениям заплясали обрывки кабеля питания.

— Вот, черт! — выругалась княгиня, когда дело дошло до короткой стычки. — Олесю ко мне! Быстро!

Тот, кто стоял в кабинете третьим мгновенно исчез за тяжелой дубовой дверью, аккуратно притворив ее за собой.

Княгиня поднялась из-за стола и не обращая внимания на безопасника подошла к бару. Открыла лакированную дверцу, долго всматривалась в темное нутро ниши. Наконец решилась, протянула руку и извлекла пузатую бутылку с фривольно развалившейся девицей на этикетки. Понюхала двадцатилетний коньяк, что доставили из Франции несколько дней назад. Плеснула на дно пузатого стакана, поболтала немного и, не дожидаясь пока согреется, выпила залпом. Поморщилась и развернулась как раз вовремя, чтобы посмотреть в испуганные глаза внучки, что вошла в кабинет вслед за посыльным.

— Проходи, — распорядилась княгиня хриплым от обжигающего напитка голосом. — Присядь.

Олеся — наследная княгиня Миронова подошла к столу и присела на краешек стула, сложив красивые аристократические ладони на колени.

— Да ты не с той стороны. Присядь за стол, — велела глава рода.

— Но… — начала было Олеся.

— Я тебе не место свое предлагаю, — хрипло рассмеялась княгиня Миронова и закашлялась.

Янтарный напиток все еще жег горло. Приятное послевкусие прошло, а сухость осталась. «Дерьмо, а не коньяк!» — подумала княгиня, а в слух сказала:

— Сядь посмотри мультик. Там твой дружок в главной роли.

Олеся смутилась и одновременно испугалась. Мало ли кого имеет в виду бабка.

Обойдя стол, она присела на самый краешек шикарного кресла. Кожаная обивка тихо скрипнула, и кресло слегка качнулось.

На экране замелькали кадры в обратной перемотке. Изображение замерло и вновь задвигалось.

Олеся ахнула, когда на картинке осталось три кучки пепла и парень с довольным лицом. Знала бы она про его способности два дня назад вела бы себя иначе. Притащила бы в поместье, а тут бы его уже в оборот взяли. Она вдруг вспомнила, как с головы слетела шапка, во время общения с этим парнишкой. Тогда девушка посчитала это чуть ли не совпадением и оскорблением ее рода одновременно. Она решила, что он просто сбил шапку рукой. И вот теперь оказывается у парня дар. А это значит, что сама судьба послала ей такой шанс, который могла профукать лишь полная неудачница. Наверное, такой её и видит собственная бабка. Такие мысли крутились в голове у Олеси пока она ждала вердикта.

— Так, — прокряхтела княгиня Миронова, откашливаясь. — Понимаешь, что это значит?

— Да, госпожа, — потупив взор, тихо ответила Олеся.

— А я думаю, ты не понимаешь! — взъярилась княгиня. — Совсем молодежь от рук отбилась! Кто за тебя должен головой думать и ходы просчитывать? — княгиня сбавила тон, немного успокоившись. — Вот помру я, ведь тебе во главе рода вставать. Мать твоя уже стара будет для таких дел. Так что готовься. Я на твоей стороне, но за поступки нужно отвечать.

Олеся поняла, что попала, и смиренно ожидала своей участи.

— Отправишься в колонию и привезешь его в город, — распорядилась бабка и в упор посмотрела на внучку. — Все иди. Отправляешься немедленно. Собирайся. Я распоряжусь об остальном.

Когда Олеся вышла за дверь, явно довольная таким простым наказанием за провинность, княгиня посмотрела на ожидающего начальника службы безопасности и произнесла:

— Присмотри за ней. Мала еще девка, но как-то учить нужно.

— Есть, госпожа, — отчеканил безопасник, развернулся на каблуках и вышел из кабинета.

Следом тенью вышел третий, что бегал по поручению.

Княгиня осталась одна. Она еще какое-то время стояла и смотрела на дверь, словно ожидая, что кто-то в неё войдёт, а потом подошла к книжной полке, поискала что-то и села в низкое глубокое кресло, развалившись с книгой в руках. Подумала, вновь поднялась, плеснула коньяка, снова села, и стала потягивать его с удовольствием. Теперь напиток не казался ей таким уж отвратительным.

Я готов был хватать и бить всех, кто попадется под руку. Потому даже не задумывался, когда схватил ладонь, что опустилась на плечо, развернулся и попытался вывернуть руку.

Удалось. Но тип, у которого я оказался за спиной, даже не думал сопротивляться. Он смирно стоял и чего-то ждал.

Высокий, но чуть ниже меня. Лет двадцати пяти, может немного старше. Худой, жилистый. Сразу видно в детстве много трудился. Причем руками, а не головой. Мне такие люди всегда нравились. Не люблю всяких там брокеров и биржевых маклеров, хотя даже не знаю, кто это. Как в прочем и всяких прохвостов, что норовят забрать у тебя последние деньги. И ладно бы у богатых забирали, так обычно к ним в лапы попадают старики и малограмотные. И я сейчас не о тех, кто читать не умеет. С этим у нас в стране вроде бы почти век назад разобрались. Хотя в последнее время все возвращается на круги своя. Но это вопрос не ко мне, а к министру образования. Видимо, он всех кроит по своему образцу.

Стоящий же передо мной человек был явно из работяг или из каких-то других представителей трудового народа. Стоял он спокойно и как-то даже вальяжно. А когда я его отпустил, развернулся, посмотрел на меня и улыбнулся.

Вот только в его взгляде я безошибочно видел то, чего не хотел бы видеть в людях, стоящих ко мне лицом к лицу. В его карих глазах была уверенность, что он может убить любого, кто встанет на его пути. Такие глаза я видел только в кино у самых главных киллеров, а в жизни не доводилось.

— Чего уставился? — усмехнулся мужчина. — Как звать-то?

— Макар, но народ называет князем Сибирским.

— Народ? — рассмеялся мужчина. — Если народ называет, то так оно и есть. Наш народ просто так никого князем величать не станет.

— Вот и я так решил, когда меня так назвали. А ты кто будешь?

Я видел, что нападать на меня он не собирается и немного расслабился. Честно говоря, вся эта смесь чувств, что вызывал мой новый собеседник, оказалась на поверку положительной. Он был каким-то «своим в доску» парнем.

— Олег, — коротко ответил «свой в доску парень» и протянул мне руку.

Я пожал его крепкую ладонь и заметил, что мозолей на ней нет. Видимо, физический труд был в прошлом. Но это ничего. Становление человека проходит в детстве и юности. Чем этот парень занимается сейчас вопрос десятый. Хотя кто знает. Может быть он как раз ключевой, раз его сюда отправили.

— Не станешь больше ребят калечить? — спросил Олег, кивнув в сторону зеков.

Лже-пахана уже подняли и увели в дальний угол комнаты, усадили на кровать откуда он зло зыркал на меня, скривив рожу.

— Не стану, если сами лезть не будут, — ответил я.

— Василий, — обратился Олег к тому бугаю, что шел в мою сторону, а до этого в одиночестве сидел на кровати. — Попроси своих не лезть к Макару. Дай человеку отдышаться.

Я посмотрел на бугая, тот только молча кивнул. Тоже мне немногословный Скала Джонс. Усмехнувшись, я так и решил звать местного заправилу. Хотя он мне даже понравился в своей неспешности. Другой бы, не разбираясь, отвешал сначала дюлей, а потом стал выяснять кто виноват и что делать. Это, как принято, сначала сломаем во время сборки, а потом в инструкцию лезем, чтобы узнать, что пошло не по плану. А этот нет, степенно с чувством и с расстановкой отправил всех зеков по местам, подошел к коренастому и отвесил легкий подзатыльник, что-то шепнув на ухо. Надеюсь, не слова нежности. Брр, меня аж передернуло. Но посмотрев на фактуру лица Скалы, я понял, что речь там шла скорее уж о том, как разделать мамонта для лучшей прожарки.

— Но он же шпион! — вдруг воскликнул умник.

Опять пришла беда откуда не ждали. Я уж и забыл о существовании этого засранца.

— Я не шпион, — ответил я совершенно буднично.