Последним рывком я передвинул себя немного вперед и коснулся земли прямо рядом с магом, что вел со мной переговоры.

В этот же момент, я подал ему руку, якобы для заключения соглашения, и он крепко пожал ее, довольный своим успехом. С моей стороны рукопожатие оказалось более крепким, чем я бы хотел, но это позволило мне устоять на ногах. Вот и отлично! Пусть думают, что все так и задумывалось. Пускать пыль в глаза — это любимое занятие наших бизнесменов средней руки.

— Отлично! — произнес маг. — Проводите его в транспорт. Девчонку и второго осторожно перенесите внутрь и отправляемся. К утру будем в столице.

На подгибающихся на каждом шугу ногах я поплелся за провожатым, не забыв проследить, чтобы Олесю и Олега аккуратно подняли со снега и понесли следом.

Едва коснувшись спинки сиденья, я расслабился и, кажется, вырубился на несколько секунд, потому что, едва я снова мог видеть, передо мной уже сидел маг.

Глава 16

Етижи-пассатижи! Зачем так пугать-то? Я никогда не был на дознании в КГБ. Судьба миловала, да и родился я поздновато. Но если бы кто-то спросил, как ты себе это представляешь, то вот именно так.

Мужик в кожаном плаще с меховым воротником сидел напротив, чуть склонившись вперед и смотрел прямо мне в глаза. Так смотрел будто душу там выискивал. И кнут, и пряник был в этом взоре.

Мерно покачивающийся вездеход уже порядком набрал ход и шел ровно. За окнами темнота, а в салоне приглушенное освещение. В какой-то момент мне даже показалось, что я снова во сне и вижу свет лампочки накаливания, свисающей с потолка на витом шнуре. Я осмотрелся, но никакой лампы и в помине не было. Тонкие светящиеся нити под потолком вдоль бортов давали мало света.

На всякий случай я посмотрел на руки — картинка четкая, от взора не ускользает. Ущипнул себя незаметно, но нет, эффекта не было. Я был в вездеходе запертый в тесном пространстве с КГБ-шником. Да уж, такое и во сне не привидится, даже в кошмаре.

В салоне оказалось очень тепло, и меня мгновенно разморило. Клонило в сон. Специально они что ли такое придумали? После вечернего мороза такой контраст был поразительным. Будто ты попал в теплый уют дома. Вот только обстановочка не соответствовала.

Я оглянулся и нашел взглядом своих друзей. Олеся сидела через кресло от меня и уже пришла в себя. Проснулась и удивленно вертела головой. Задержала взгляд на сидящем напротив нее кожаном плаще, недовольно скривилась. Перевела взгляд на следующего и скривилась еще больше. Когда увидела того, что сидел напротив меня, то ее взгляд изменился. Я заметил в нем испуг. Чем-то не нравился ей мой КГБ-шник. Мне он, впрочем, тоже не нравился, хоть именно с ним я и заключил сделку. Я вспомнил его нехорошую ухмылку, замеченную мной перед тем, как все случилось. Да, двуличие однозначно было его коньком.

Олег все еще был без сознания, но я видел, как равномерно движется его грудь и в такт ей раздуваются и сжимаются ноздри. Он явно спал.

В салоне кроме нас троих сидели еще четверо в плащах и трое тех, что тыкали в меня винтовками. Перегородка, отделяющая нас от водителя, была поднята и не давала увидеть сколько человек ехало в кабине. Если предположить, что все кабины плюс минус одинаковые, то там могло находиться до трех человек. Что в целом соответствовало моим представлениям о размере отряда.

— Всё осмотрел? — наконец спросил сидящий напротив.

Я не ответил. Чего тут отвечать-то?

— Меня зовут Вениамин. А тебя?

Его задушевный тон меня раздражал. Он что ко мне в друзья набивается?

— Князь Сибирский, — представился я. — Можешь звать меня так. Разрешаю.

Он долго и не мигая смотрел на меня, а потом рассмеялся.

— Разрешаешь? — произнес он и вновь зашелся в смехе. — Спасибо! Рассмешил. Князь значит? А имя у князя есть? Или мне его из тебя щипцами доставать?

Если уж полез в бочку, то давать задних ход нельзя. Сдаться сейчас я уже не мог. К тому же, я вдруг понял, что нужен ему. Точнее не ему, а тем, кто стоит за ним. Что-то у них тут было не ладно с распределением сил. Иначе ни Мироновы, ни кто бы то ни было еще не бились так за одаренных. Пока нас считали новичками, получившими дар только что и не способными его самостоятельно развить, готовы были пустить в расход. Но чем-то их зацепила моя сила. Какой-то потенциал они во мне увидели, и теперь мои акции серьезно выросли в цене, а значит есть пространство для маневров. И стоило прощупать его пределы.

— Для тебя, холоп, я князь. Можешь еще добавить ваша светлость!

Вот откуда это сейчас во мне появилось? Я ведь уже не в шутку с ним говорил. Я чувствовал, как мой мозг проснулся, вырвался из обволакивающей патоки тепла, избавился от мутного состояния. Я вновь чувствовал в себе силы.

Вениамин вновь рассмеялся.

— А как мне тебя госпоже тогда представить? Княгиня Смирнова не любит общаться неизвестно с кем.

За короткий промежуток времени пока звучала эта фраза, голос Вениамина претерпел значительные изменения. От мягкого веселого он перешел в серьезный, а к концу стал иметь угрожающий оттенок.

— Его зовут Макар Добронравов, — встряла Олеся.

Я зыркнул на нее, но девушка даже не перевела на меня взгляд. Она сидела напряженная, вытянувшись в струнку. Княжна боялась. Черт! Всю игру мне испортила. Или она знала об этом Вениамине что-то такое, чего не скажешь по его виду? Ну маг. Понятно, не новичок, что дальше? Договор заключен, зачем ему меня сейчас трогать? А в речах мы бы с ним могли и посоревноваться.

— Макар значит, — произнес Вениамин, покатав мое имя во рту и словно выплюнув его через силу.

Мне осталось только зло посмотреть на него. Возвращаться к скрытности не было никакой возможности. Зато теперь я знал и свою фамилию. Интересная она была, хорошая. Вот только не чувствовал я в себе доброго нрава. Все эти княгини, княжны, господа — все это претило мне. И моя попытка называться князем была лишь издевательством над всей этой системой.

Вениамин вздохнул и продолжил уже совсем другим голосом. В нем вновь слышался пряник, но где-то за спиной был и кнут.

— Так вот Макар, вижу, что ты новичок во всем этом. Но потенциал у тебя есть. Несмотря на твою ершистость, ты мне нравишься. Уверен, что и княгине Алёне Андреевне ты приглянешься. Тем более, что сила в тебе имеется. Да и внутренний стержень виден. Какого сословия будешь?

А я-то по чем знаю? Сословия — это не ко мне. Я, конечно, догадывался, что на той лодке я был не просто так. Но кто знает?

Олеся и тут пришла мне на помощь.

— Из охотников он. Семья живет на территории подконтрольной нашему роду, так что он наш.

КГБ-шник обернулся к девушке и с усмешкой на нее посмотрел.

— Было ваше, стало наше. Ты бы помалкивала Олеся Дмитриевна. На твой счет было особое распоряжение, но так и быть, я дам тебе шанс. Обмен назначит госпожа, но уверен, он будет не выгоден Мироновым. Посмотрим, насколько твоя бабка ценит избалованную и отбившуюся от рук внучку. Не исключаю варианта, что семья от тебя откажется. Вот тогда и поговорим.

Последняя фраза мне не понравилась. Слишком уж он двусмысленно это сказал. Я не стал ни во что вмешиваться, но для себя решил запомнить его! И во что бы то ни стало выяснить дальнейшую судьбу Олеси, если даже нас разведет в стороны. А что подобное случиться я даже не сомневался. Это в белой снежной пустыне, я мог еще что-то сделать. Нагло заявлять о себе или беспредельничать. Что-то мне подсказывало, что едва мы появимся в столице и возможностям одиночки придет конец. Будь Олег в сознании, будь у нас возможность пообщаться может что-то еще можно было противопоставить нашим тюремщикам до приезда в город, но не в одного. А от княжны сейчас толку не было. Она смирилась с нашим пленением. Может надеялась, что бабуля за нее вступится и произведет обмен. Не знаю.

— Макар, — снова обратился ко мне Вениамин. — За свою семью ты не переживай. С Мироновыми мы вопросы решим и семью твою под наше покровительство переведем. Обеспечим всем необходимым для дальнейшего промысла. Потеря одного охотника для семьи страшно, но не смертельно. Тем более, когда есть кому помочь.