Вот уж в последнюю очередь я думал о тех родственничках, что пытались скормить меня крокодилу. Нет, если обеспечат, то и ладно, мне-то что. Но вот давить этим на меня не удастся. Если этот психолог-самоучка решил таким образом сделать меня сговорчивей, то это он сильно просчитался.

— Как скажешь, Вениамин, — произнес я. — Пусть они ни в чем не нуждаются.

Я старался выглядеть добрым и великодушным. Каким и должен быть Добронравов, получивший шанс попасть в высшее общество, пусть и слугой, поймавший свой шанс за хвост и теперь смирившийся со своей судьбой, принявший ее и старающийся помочь оставшейся в ледяной пустыне семье. Ух, не знаю, таким ли был тот, кто сейчас сидел перед КГБ-шником или моя карикатурная театральная игра далека от истины, но не думаю, что он станет разбираться в этих тонкостях.

— Вот и отлично! Будем считать, что по первому вопросу мы договорились. А…

— Теперь второй вопрос, — перебил я Вениамина. — Что будет с княжной?

Сидящий напротив, вновь внимательно на меня посмотрел и кивнул, признавая моё прево знать.

— Её обменяют на двух-трёх наших бойцов, что попали в лапы к Мироновым.

— Бабка никогда не пойдет на такой обмен! — воскликнула Олеся. — Один на один, не больше!

— Так и я о чем! — поддержал ее Вениамин. — А это значит, что твоя княжна останется в нашем распоряжении. Либо в застенки пойдет до лучших времен, либо госпожа для нее что-то поинтересней придумает.

— Что именно? — не унимался я. — Какое особое распоряжение на ее счет было?

— Тебе это так важно? Она тебе что… — Вениамин вдруг замолчал. — Да не может быть! — произнес он и картинно прикрыл рот ладонью. — Она что, пыталась тебя стабилизировать? Вот это новость будет! Вот это позор для рода Мироновых! Княжна трахается с охотником! И ладно бы профессионалом была. Так ведь выскочка! Неумеха! Не захотела пойти по пути дара, отказалась от силы ради чего?

Я видел, как Олеся вся покраснела. Была бы сейчас её воля, она оторвала бы этому Вениамину голову и выбросила ее в окно.

— Ничего не было! — воскликнула княжна.

Я видел, что она едва сдерживает слезы.

В кончиках пальцев засвербило. Не знаю какие в этом обществе правила. Позорно ли спать княжне с охотником или это было форменное издевательство над девушкой, но я не собирался этого терпеть. Я собирался изменить этот мир? Так вот, первое правило: женщин нужно уважать!

Из положения сидя я переместился в положение нависания над засранцем. Причем моя рука плотно сжимала ему шею, а тонкие ножки разрядов уже ползли по щекам Вениамина, того и гляди дойдут до глаз.

— Только двиньтесь! — угрожающе произнес я, обращаясь сразу ко всем в салоне. — Меня вы может быть и оттащите, но молния превратит его башку в пепел. Посмотрим, как он сможет оскорблять княжну без головы.

Краем глаз я видел, как Вениамин делает успокаивающий жест рукой.

— Тихо, — произнес он. — Просто успокойся. Это у нас шутки такие. В нашем сословии принято подкалывать друг друга. Я понимаю, вы охотники — люди суровые, шуток не ведаете.

— Извинись перед ней! — велел я.

— Да за что? — удивился Вениамин. — За безобидную шутку?

— Макар, успокойся, все в порядке, — встревоженно произнесла Олеся. — Он действительно пошутил.

— Встань на колени и извинись! — гнул я свою линию.

Мне было все равно шутка это или нет. Я и так знал, что это не шутка. Немного отодвинувшись от Вениамина, я дал ему пространство подняться.

— Ну, давай, — велел я. — Не заставляй даму ждать!

КГБ-шник не двигался.

Я улыбнулся, и молнии утолщились, поползли выше.

— Ты безбашенный псих! — высказал свое мнение Вениамин. — Но нам такие и требуются.

Он нехотя приподнялся с кресла, делая все движения плавно и медленно, встал на колени и произнес:

— Простите, княжна, мне неподобающие высказывания.

Я глянул на Олесю, та все еще с испугом глядя на меня, кивнула. Хорошо. Если ей этого достаточно, то и мне сойдет. Я отпустил Вениамина, и он, потирая шею, сел наместо.

— Ну, ты псих, — снова повторил он, но в голосе не было осуждения, скорее легкое уважение и заинтересованность.

Если разобраться, то не такой уж я и псих. Границы моей дозволенности явно раздвинулись, в чем я хотел убедиться и убедился. Но так ли сильно я рисковал? Перед тем, как все случилось, я заметил, что такт дыхания Олега изменился и он едва заметно приоткрыл глаз. Значит проснулся и некоторое время вслушивался в происходящее. И я был уверен, случишь что, он был готов действовать. Снести башку Вениамину я бы успел, а там трое на трое, и пусть они матёрей, но у нас был бы шанс. Особенно, если учесть, что люди, привыкшие использовать что-то кроме физических сил, как правило на это полагаются в большей мере. Мы же в маленьком закрытом пространстве, где и кулаком в морду сунуть не всегда удобно. Хрен размахнешься. А я был уверен, что одного таким способом точно вырублю быстро. Значит уже двое на трое. А это шанс. Но теперь именно тот шанс был упущен. Ничего будет новый.

— Не думай, что тебе будет сходить с рук такое и дальше, — продолжил тем временем Вениамин, даже не ведая о моих мыслях. — Если ты станешь практиковаться у нас, а ты станешь, теперь я в этом не сомневаюсь, то тебе придется соблюдать правила. Обещаю сейчас и при всех, что не стану припоминать тебе этот проступок когда бы то ни было. И беру слово со всех присутствующих, что об этом никогда и никто не узнает. И это я сейчас для тебя стараюсь.

Я не слишком понял, что он имел ввиду, но услышал одну вещь: обучение. Меня собирались учить пользоваться даром. Я не знал сложно это или нет, но судя по тому, что требовалось для стабилизации все не так просто. Олеся, конечно, девчонка что надо, но я верил, что она не профессионал в этом вопросе. Сможет ли она дать мне все что нужно? А смогу ли я найти профессионалов, если сейчас сбегу? Если я хотел менять этот мир, а эта мысль засела у меня в голове, то дар я должен развивать и чем быстрее и сильнее я стану это делать, тем лучше. Что ж, как бы неприятно мне не было это признавать, а Вениамин и княгиня Смирнова были моим шансом. Может быть, и Мироновы были им, но Олеся его упустила. Думаю, что бабка ее, судя по высказываниям, за это не поблагодарит.

Единственное, что я пообещал себе — это оставаться в курсе дальнейшей судьбы Олеси и Олега, не дать им сгинуть, и по мере сил держать на виду.

В освещённый город мы въехали ночью. Я был почти уверен, что это сделали намеренно. Причем из-за меня. Вениамин явно уже взял негласное шефство надо мной и хотел показать деревенщине, прибывшему из тундры, город во всей красе. Ну и пусть. Все равно я сильно сомневался, что буду впечатлен больше, чем от красот городов моего мира.

К особняку на окраине города мы подъехали спустя час продвижения по улицам. Не знаю почему мы так петляли, может быть, транспорту на гусеничном ходу не везде был разрешен проезд, а может быть место нашего назначения старались скрыть таким образом, но огней за окном стало меньше, и мы остановились.

Олег уже не притворялся спящим некоторое время, и нас всех вывели наружу.

Огромная закрытая территория. Высоченные деревья вокруг. Легкое зарево на плотно затянутом небе в стороне города. Все признаки загородного особняка. Или же самой окраины. Будь у меня много денег, тоже не стал бы сидеть в городских джунглях. Особенно, если предположить, что ко мне во двор то и дело станут заезжать арктические вездеходы.

— Идем, — коротко скомандовал Вениамин, мы двинулись за ним следом.

Со внутреннего двора было сложно что-то сказать о доме, кроме того, что он огромный. По размеру не меньше дворца Юсупова в Питере.

Нас встретили у дверей двое из прислуги. Одинаково одетые, вышколенные и словно даже на одно лицо. Я обозначил их номер один и номер два, но сам же и перепутал спустя несколько секунд.

Эти двое приняли нас от Вениамина и куда-то повели по длинным прямым коридорам с высоченными потолками, расписанными картинами. Стены и пол тоже были изыскано украшены. Вениамин пообещал вернуться к нам совсем скоро и скрылся в одном из ответвлений галереи.